В.И. Данилов-Данильян: Система заповедников России разрушается
- Подробности
- Категория: Позиция
Бывший министр природы Виктор Данилов-Данильян раскритиковал принятые поправки в закон «Об особо охраняемых природных территориях», которые разрешают понижать статус заповедников до нацпарков. Во время его работы в министерстве, а затем в Госкомитете по охране окружающей среды было основано 24 заповедника, в последующие годы — только два. В интервью «Газете.Ru» сложившуюся ситуацию экс-министр назвал преступлением против природы.
— Виктор Иванович, вы больше экономист или эколог? Как вы оцениваете принятые поправки в закон «Об особо охраняемых природных территориях»?
— Я по сути эколог. Главное в моем интеллектуальном портрете — это экология, все остальное подчинено ей. Этот закон фактически изменяет всю ситуацию с заповедниками в России.Это очередное экологическое преступление. Таких преступлений в нашей стране совершается много. К сожалению, они не регистрируются как преступления ни судами, ни следователями, ни прокуратурой, ни общественностью, за исключением совсем ничтожного количества экологических групп, которые пытаются за что-то бороться. Но сейчас, когда государство совершенно не интересуется охраной окружающей среды и судьбой страны, эти усилия не только пропадают даром, они приносят вред тем людям, которые их предпринимают. Их преследуют, как Экологическую вахту по Северному Кавказу — героическую, на мой взгляд, группу, которая борется за местные заповедники.
— Кому, по-вашему, нужно понижение статуса заповедников?
— Крупных акул бизнеса, которые были бы заинтересованы в изменении заповедной системы, в превращении заповедников в национальные парки, нет. Это все относительно мелкие акулки, мелкие хищники, щучки, которым хочется продать эти земли, понастроить там коттеджей, устроить там бани, игорные дома — что-нибудь в таком духе.
Заповедники добыче нефти и газа не мешают. А если бы и мешали, то в этой связи можно было бы говорить лишь о двух-трех заповедниках, но тогда можно было бы заниматься только этими тремя территориями, а не всей системой, как в данном случае. Зачем срубать всю рощу, если вас интересуют три дуба? Сейчас же делается именно это.
— Мне экологи рассказывали о тенденции, когда директорами заповедников становятся люди, которых больше можно назвать хозяйственниками, чем защитниками природы.
— Не становятся, а назначаются. Это та самая тенденция. Называется мелкое хищничество. Куда начальству хочется в баню поехать? Туда, где тихо, просторно и народу мало. В заповедник! Сколько уже было случаев, катастроф с вертолетами, когда местное начальство занималось охотой в заповеднике.
Чем дальше, тем заповедники становятся большей ценностью. Потому что человек изменяет природу, к сожалению, в дурную сторону. Он разрушает механизмы самовоспроизводства жизни на земле. И в условиях нарастающих изменений особенно важно сохранять очаги экосистем, как можно менее затрагиваемых человеческой деятельностью. Эту функцию выполняют заповедники, и только они. Национальные парки эту функцию не выполняют. Мы демонстрируем этим законом, что нам плевать на эти вопросы, мы не принимаем всерьез угрозу разрушения окружающей среды человеком. Мир этим озабочен, а мы — нет.
Мы живем в бассейне, в который две трубы вливаются — деньги от продажи нефти и газа, а две выливаются — спорт и воровство. Эти четыре трубы государство старается контролировать. Все остальное идет самотеком.
— Вы следили за ходом принятия законопроекта с поправками? Это было весьма стремительно: в один день второе и третье чтения в Госдуме, а за сутки до Нового года — подпись президента.
— Как у нас законы принимаются? Законопроекты обсуждаются, но все обсуждения летят в мусорную корзину. И после первого чтения принимается второе чтение, которое является полной неожиданностью для всех: для общественности, науки. Так было с Водным кодексом, так было и с этим законом.
— Минприроды говорит, что будет изменять статус только семи заповедников, называя при этом четыре.
— Это оно сейчас так говорит. Но закон ему разрешает говорить не о семи, а о семидесяти заповедниках. Кому нужны эти обещания? Эти обещания — или признание в том, что совершена глупость, но тогда исправьте ее, законом исправьте! Или это маскировка, которая прикрывает подлость и глупость.
— В Минприроды объясняют необходимость перевода заповедников в нацпарки наличием людей на их территории. В одни ходят туристы — как в красноярский заповедник «Столбы», в других местные жители собирают ягоды и грибы.
— Надо повышать уровень охраны. Не поощрять нарушения природоохранного законодательства, а усиливать контроль за его соблюдением.
— Законом также вводится обязательная плата для всех за вход в национальные парки. Как вы оцениваете это решение?
— Во всем мире вход в нацпарки платный. Я только сильно опасаюсь, что в России не сумеют это организовать. Три четверти посетителей будут благополучно ходить бесплатно. Три четверти собранных денег от той четверти, которая заплатит, будут разворованы и так далее. Надо же думать, прежде чем принимать закон, как он реально будет реализован.
— Расскажите, как к заповедникам относились в то время, когда вы были министром природы? Тогда было создано большое количество заповедников.
— За время моего руководства — за 8,5 года — было основано 24 заповедника. Больше за такой же период времени такого количества никогда не было организовано . Еще, кстати, четыре национальных парка были созданы. Следующий — 101-й заповедник — был создан по подготовленным нами документам.
— А после этого лишь один был создан?
— После этого, почти за 14 лет, только один. Сейчас в России 102 заповедника. Что тут добавить.
— У вас была специальная система создания заповедников и нацпарков?
— Конечно. Заповедники организуются в двух случаях. Первый — когда вы хотите сохранить какой-либо уникальный природный объект, аналога которому в мире нет. И таких — большинство заповедников. И второй — когда вы хотите сохранить в неприкосновенности типичную систему. Такую, какие есть, но уничтожаются человеком.
— То есть у вас было направление на создание в первую очередь заповедников, а не нацпарков?
— Конечно. Нацпарки — это преимущественно коммерческое направление. Они выполняют определенные природоохранные функции, но эти функции конкурируют с получением дохода от эксплуатации природной системы. А в заповеднике — только охрана природы, ничто с этим не конкурирует. Заповедник сохраняет природные экосистемы, ведет летопись природы, которая является бесценным научным документом. Заповедник — это научно-охранная организация, а национальный парк — это коммерческая охранная организация, которая охраняет, чтобы получать доход.
— Получается, что с начала 2000-х у нас практически прекратилась работа по созданию заповедников.
— Получается так.
— Но этим должно Министерство природы заниматься?
— Естественно. Я просто не понимаю, как в Государственной думе существует комитет по природным ресурсам и экологии, и этот закон проходит без сучка-задоринки. Да этот комитет должен был в полном составе пикет устроить у кабинета спикера. А потом эти люди выходят и говорят: мы боремся за природу России.
— Есть сейчас еще территории, которые необходимо сделать заповедниками?
— Сколько угодно — и на Урале, и в Сибири. В европейской части надо было бы, конечно, выделить некоторое количество территории под заповедники. Но то, что происходит сейчас на Северном Кавказе в районе пресловутых горнолыжных курортов, это просто чудовищно. На Северном Кавказе надо было бы, безусловно, кое-что взять под охрану. В Карелии надо расширить заповедники и нацпарки. В Коми, где действительно сохранилось кое-что.
— Что же тогда может повлиять на изменение ситуации с заповедниками, если в правительстве принимают такие законы?
— Повышение культурного уровня людей. Воспитывать надо, учить. А по телевизору показывают чудовищную по идиотизму рекламу и спорт.
— Вы подписывали обращение к президенту с просьбой не принимать поправки?
— Да, мы еще надеялись, что закон не будет подписан президентом. Но он сказал, что закон подпишет, но надеется, что министерство будет его использовать разумно — что-то в таком духе. Но, простите меня, закон не должен быть таким, чтобы рассчитывать на его разумное применение данным конкретным министерством. Будет другой президент, будет другой министр, а закон останется тот же самый. Закон должен ставить на место министерство, а не министерство — закон. Все шиворот-навыворот.
Анастасия Берсенева
(gazeta.ru, 23.01.2014)
Еще на эту тему:
СЕМЬ ПОТЕРЯННЫХ ЗАПОВЕДНИКОВ. МИНПРИРОДЫ ПЕРЕЧИСЛИЛО ЗАПОВЕДНИКИ, СТАТУС КОТОРЫХ БУДЕТ ПОНИЖЕН
Минприроды России обещает реорганизовать не более семи заповедников. Скандальный закон, принятый в конце прошлого года, разрешает перевод заповедников в национальные парки, а значит, там можно будет строить горнолыжные курорты и туристические объекты. Экологи и эксперты не верят обещаниям чиновников, опасаясь, что на семи заповедниках они не остановятся.
Массового перевода заповедников в категорию национальных парков не будет, пообещал заместитель министра природы России Ринат Гизатулин. В его заявлении, размещенном на сайте ведомства, отмечается, что после принятия поправок к закону об особо охраняемых природных территориях, разрешающих понижение статуса заповедников, в министерство стали приходить вопросы.
Судя по всему, авторов обращений интересовало, сколько заповедников попадет под новое правило, ведь после перевода в статус нацпарка на территории можно будет строить дачи, горнолыжные комплексы, дороги, трубопроводы или гостиницы и другие объекты, которые можно назвать объектами туристической индустрии.
Гизатулин, в свою очередь, заявил, что из имеющихся в России 102 государственных природных заповедников преобразование может коснуться лишь шести-семи, причем среди них нет ни одного, отнесенного к объектам Всемирного наследия ЮНЕСКО. Их перевод в статус национальных парков объективно назрел много лет назад, добавляет замминистра.
Он подчеркнул, что в поправках ограничен период для преобразования заповедников в нацпарки — до конца 2015 года. А процедура требует проведения государственной экологической экспертизы и общественных слушаний.
В министерстве из семи называют только четыре заповедника: Тебердинский, расположенный в Карачаево-Черкесии, красноярский заповедник «Столбы», Командорский заповедник на одноименных островах в Камчатском крае и Гыданский заповедник в Ямало-Ненецком автономном округе. Последний упоминается в письме от Минприроды в «Greenpeace России». «Каких-либо планов по расширению указанного перечня заповедников, преобразуемых в нацпарки, Минприроды России не имеет», — говорится в письме за подписью и.о. директора департамента госполитики и регулирования в сфере охраны окружающей среды Николая Нефедьева.
Эксперты и экологи не верят обещанию министерства. «Минприроды сообщает, что только семь заповедников будут переведены в национальные парки, при этом называет не все из них.
Зачем нужно было тогда делать этот закон, который распространяется на всех, если можно было сделать отдельный законопроект?» — заявила «Газете.Ru» доцент кафедры биографии МГУ, кандидат географических наук Людмила Емельянова.
Она подчеркнула, что, несмотря на заверения чиновников о том, что законопроект широко обсуждался, в действительности поправки были приняты в спешке и без обсуждения.
Законопроект, принятый в первом чтении, лежал в Госдуме с 2008 года, а поправка о понижении статуса была включена в него только 12 декабря 2013 года. Депутаты рассмотрели текст документа за один день, приняв его сразу во втором и третьем чтениях. 25 декабря законопроект одобрил Совет Федерации. Директора заповедников говорили «Газете.Ru», что они были поражены такой стремительностью.
«Мы не питаем иллюзий, — комментирует заявление Минприроды представитель «Greenpeace России» Михаил Крейндлин. — Да, закон ограничивает срок изменения статуса заповедников двумя годами, но что мешает впоследствии изменить его? Включить так же тайно поправку в законопроект и принять его быстро и втайне». По его словам, требование проведения госэкспертизы не затормозит процесс: такие экспертизы проводятся за два-три месяца.
По правилам для людей запрещен вход на территорию заповедника, однако в силу исторически сложившихся причин в ряде заповедников идет туристическая и иная деятельность. Руководство ООПТ выделяет используемые территории в особые зоны, решая таким образом вопросы нарушения законодательства. Так сделано в красноярских «Столбах», которые прилегают к городу и пользуются большой популярностью у туристов. На территории Тебердинского заповедника расположен горный курорт Домбай — он был построен в 70-х годах прошлого века. В Командорский и Гыданский заповедники ходят местные жители — коренные малочисленные народы — собирать ягоды и грибы. «Кстати, вход в нацпарк будет теперь платный — такие поправки есть в законе, и об исключениях для малочисленных народов там не сказано», — уточняет Крейндлин.
Экологи называют еще несколько заповедников, которые могут оказаться под угрозой.
Это территории рядом с озером Байкал, которыми управляет специальная единая дирекция. Там находятся Баргузинский и Байкало-Ленинский заповедники и нацпарки Забайкальский и Прибайкальский, а также заповедник «Кедровая падь» и нацпарк «Земля леопарда». Если этими ООПТ управляет одно учреждение, то это неспроста, отмечают в «Greenpeace России».
«Вполне предсказуемо преобразование в нацпарки Северо-Осетинского заповедника и Кабардино-Балкарского заповедника. Рядом с ними также расположены нацпарки, имеются планы строительства на территории этих заповедников крупных горнолыжных курортов. Не исключено, что есть желающие сделать нацпарком и Алтайский заповедник. Телецкое озеро на Алтае сейчас привлекает много туристов. Пока не озвучена, но обсуждается вероятность объединить заповедники Камчатки, куда также начинают приставать корабли с туристами. Там расположен, в частности, известный Кроноцкий заповедник, в котором находится Долина гейзеров», — перечисляет Крейндлин.
Понижение статуса заповедников и развитие туристической инфраструктуры нужно в первую очередь предпринимателям, говорят эксперты. «За этим, конечно, стоит группа людей, которые хотят, чтобы заповедники стали товаром, — объясняет Людмила Емельянова. — До тех пор пока заповедники не станут товаром, они будут выполнять функцию защитных экосистем.
Кто стоит за этим? Люди, которые хотят получать прибыль. Я даже некоторых, наверное, знаю.
И очень обидно, что раньше эти люди были природоохранниками, а сейчас у них чешутся руки, чтобы забрать эти уникальные территории, продать их, использовать для охоты, туризма для вип-персон. Новые директора некоторых заповедников уже рассматривают какие-то места для создания вип-отелей. Уже это бродит. Но это не должно быть претворено в жизнь. Ибо это будет просто катастрофа».
Емельянова не исключает, что закон может быть принят ради смены статуса нескольких заповедников. «Эти поправки затрагивают всю систему. Но, может быть, кому-то интересны конкретные заповедники. Ведь еще до этого раздавались голоса: а не передать ли заповедники в частные руки? Вдумайтесь, какая это идея! Сегодня все заповедники и национальные парки — государственные. Сейчас такие телодвижения есть, и даже к нам на кафедру порой приходят такие предложения: разработать принципы использования заповедников для охоты, для добычи полезных ископаемых — проработать пункты, которые позволят это сделать. Пока что это скромно, ненавязчиво, в качестве просьбы. Но сам факт, что такие предложения раздаются, говорит о том, что кто-то очень неравнодушен к таким территориям».
В стране сейчас действует более 40 национальных парков, при этом территории для создания новых достаточно, говорит Емельянова. Проблемы с отдельными заповедниками, в которых уже есть туристическая деятельность, можно было бы решить зонированием и переводом земли рядом с заповедником в статус нацпарка. «Не трогать территорию заповедника, а прирезать рядом национальный парк, сохраняя территорию заповедника. Но уж не так, как это предлагается поправками к закону», — объясняет доцент МГУ.
Анастасия Берсенева
(gazeta.ru, 16.01.2014)
Ранее на эту тему:
C заповедников еще не состригли шерсть? Исправить!
Красноярцы протестуют против реорганизации «Столбов»
«Здесь БЫЛ заповедник!» Новый закон способствует коммерческому освоению заповедных земель