Международное право и экологические права человека
- Подробности
- Категория: Документы
Вопрос, которому посвящен мой доклад (на международной конференции в г. Миасс Челябинской области 18-19 июня 2002 г. – «ЗМ»), на первый взгляд касается, в основном, проблем национального и международного права окружающей среды и теории права в целом. Однако в последние годы мир сильно изменился. Увеличивается социальная и экологическая ответственность принимаемых решений. Растет взаимозависимость народов и цивилизаций.
Пункт 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации гласит: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы».
Эволюцию обычных норм экологического права на пути к позитивному праву отразили следующие документы:
Всеобщая декларация прав человека 1948 года (ГА ООН, Нью-Йорк);
Заключительный акт Хельсинкского Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года (СБСЕ);
Отчет Брунтланд "Наше общее будущее", опубликованный Всемирной комиссией по проблемам окружающей среды и развитию (ЮНСЕД);
Парижская Хартия для новой Европы 1990 года (СБСЕ);
документы Конференций ООН по проблемам окружающей человека среды, по окружающей среде и развитию (Стокгольм 1972, Рио-де-Жанейро 1992, Йоханнесбург 2002);
документы Панъевропейских конференций министров в рамках процесса "Окружающая среда для Европы" (ЕЭК ООН, Добржиш 1991, Люцерна 1993, София 1995, Орхус 1998, Киев 2002).
Призывая государства к установлению конкретных процедур для защиты прав человека, международные организации создают принципы для ориентриентации при разработке национальных законов.
По образному выражению Мориса Ф. Стронга «Стокгольмская Конференция Организации Объединенных Наций по проблемам окружающей человека среды 1972 года была хорошим коконом, из которого появилась бабочка международного экологического права как самостоятельная юридическая дисциплина».[1] Считая эти документы «основными примерами мягкого права», он подчеркивает, что «Пока применение правовых мер не может заменить собой действие этих документов, мы не можем недооценивать их значимость».
Однако процесс трансформации норм международного права в национальное законодательство, перехода от декларации к реальности медленный. И развитие экологического права отдельных стран идет неравномерно. Большое значение имеет государственная политика. Это особенно проявляется в регулировании отношений, связанных с обеспечением экологических прав и обязанностей граждан.
Общий процесс демократизации общественной жизни и экологизации политики наглядно отражается в «новых» конституциях. В отличие от «зрелых» по длительности действия конституций (Великобритания, Канада, Нидерланды, США) они более восприимчевы по отношению к новому.
Хотелось бы отметить экологизированность основных законов Итальянской Республики (ст. 117), Швейцарской Конфедерации (раздел 4), Республики Бавария (глава 2), Федеративной Республики Бразилия (ст. 20), Китайской Народной Республики (ст. 9, 10), Социалистической Республики Вьетнам (ст. 29, 84).
В целом же, удельный вес «экологических» положений в конституциях совсем небольшой, а их постановка имеет, как правило, декларативный характер.
Российская Федерация, напротив, может служить примером для других стран. Наша Конституция содержит по меньшей мере восемь экологических положений и, в дополнение к этому, сравнительно оформлено правовое поле защиты экологических прав граждан.
В соответствии с потребностями регулирования общественных отношений в правовых системах государств мира в XX в. стало постепенно складываться экологическое право. Около 100 государств приняли универсальные законы об охране окружающей среды. Сенегал и Башкирия имеют экологические кодексы. У племени Роусбад Сиоукс,[2] более известном как индейцы Дакота есть даже Кодекс экологического правопорядка.
Японский закон об охране окружающей среды 1993 года помимо экологических прав (ст. 26-27) устанавливает также ответственность граждан. Статья 9 гласит: «1 Граждане должны предпринимать усилия для уменьшения нагрузок на окружающую среду, связанных с их образом жизни, [и], чтобы не препятствовать сохранению окружающей среды, в соответствии с основными принципами.
Помимо ответственности, предписанной в предшествующем Абзаце, граждане ответственны за приложение усилий в области охраны окружающей среды и за то, чтобы [их действия] отвечали природоохранной политике, проводимой государством или органами местной власти, в соответствии с основными принципами».[3]
Статья 6 «Охрана окружающей среды - общее дело всего населения» вьетнамского закона об охране окружающей среды 1994 года закрепляет, что «Все организации и частные лица обязаны охранять окружающую среду, исполнять законодательство об охране окружающей среды, иметь право и обязательство по выявлению и разоблачению любого действия, нарушающее законодательство об охране окружающей среды».[4]
В голландской литературе отмечается, что административно-управленческий аппарат должен руководствоваться в своей деятельности как "писаными", так и неписаными правовыми принципами.[5] Так, например, нарушение принципа "тщательной подготовки" при выдаче лицензии в деле "Амбт Делден" послужило суду основанием для аннулирования лицензии.
Другие принципы включают "принцип доверия" граждан правительственным органам. "Принцип честной игры" основывается на запрете лишать граждан возможностей защиты их интересов и пристрастного отношения. А "принцип мотивации" требует, чтобы правительственные органы мотивировали каждое свое решение. Кроме этих общих правовых, существуют и принципы, экологического законодательства стран Евросоюза. К ним относятся принципы "оставаться, как есть", "исправления в начале", "применения лучших практических методов", "применения лучшей технологии без излишних расходов".
Принцип "оставаться, как есть" из неписанного правила превратился в норму "Закона об охране окружающей среды". Он сыграл важную роль при разрешении дела "Амбт Делден", когда было выдвинуто требование учитывать не только интересы животноводов, но и интересы района, в котором они живут, чтобы не допустить аккумулирования вредных воздействий на окружающую среду.
При выдаче лицензий очень важно соблюдать принцип "применения лучших практических методов". Он требует, чтобы компании использовали наиболее эффективные методов охраны окружающей среды, соответствующие техническим стандартам и одновременно экономически доступные.
Принцип "применения лучшей технологии без лишних расходов" (или АЛАРА) это шаг вперед по сравнению с предыдущим: он также требует применения наиболее эффективных технологий охраны окружающей среды, но оговаривает это условием: не ценой чрезмерных расходов. Данный принцип был применен в деле "Кокерилл Самбра". Основное требование истцов заключалось в том, чтобы бельгийская компания "Кокерилл Самбра" усовершенствовала очистные сооружения и привела их в соответствие с принципом "применения лучшей имеющейся технологии", как это сделали другие сталелитейные компании, например, в Германии и Голландии.
В Англии похожий принцип звучит, как обеспечение использования "наилучших доступных технологий, не влекущее роста затрат". В России он проявился в "Комплексе НТД в области атомной энергетики", разработанном в 1986-1988 годах под руководством Госпроматомнадзора.[6] Широко применяемый в международной практике принцип выразился в одной из новаций экологического законодательства Российской Федерации и стал неотъемлемым элементом определений нормативов допустимых физических воздействий, лимитов на выбросы и сбросы загрязняющих веществ и микроорганизмов и многих других положений. Российский законодатель определил, что «наилучшая существующая технология - технология, основанная на последних достижениях науки и техники, направленная на снижение негативного воздействия на окружающую среду и имеющая установленный срок практического применения с учетом экономических и социальных факторов» (ст. 1 Федерального закона Российской Федерации «Об охране окружающей среды» 2002 года).
По нашему мнению состояние окружающей среды в России и в мире могло бы значительно улучшиться в результате соблюдения лишь двух принципов: «загрязнитель платит» и «целевого использования экологических доходов». Роль общественности в применении природоохранного законодательства на примере Нидерландов мы обсудим на секционном заседании. Сейчас, пользуясь случаем, я хотел бы поблагодарить организаторов, Центр экологической политики России за проведение этой полезной конференции и пожелать всем успешной работы.
Евгений Высторобец, эксперт в области МПОС
Литература:
1. Burns Weston, Jonathan C. Carlson, Lakshman Guruswamy, Sir Geoffrey Palmer International Environmental Law and World Order A Problem-Oriented Coursebook Second Edition American casebook series. West Group. - St.Paul, MINN., 1999, pp. vii-viii
2. Rosebud Sioux - Title 19 Environmental Protection Law and Order Code dated 30.12.91 http://envirotext.eh.doe.gov/data/triblaw/56.html
3. Авторский перевод с английского: The Basic Environment Law (Japan) Law No.91 of 1993. Effective on November 13, 1993 (Tantative Translation in English) http://www.nies.go.jp/english/lib-e/blaw-e/blaw-e.html
4. The Law on Environmental Protection (Vietnam) was passed on December 27th, 1993 by the National Assembly, 9th Legislature, at it 4th Session and went into effect on January 10th, 1994. National Political Publishing House Science and Technics Publishing House http://coombs.anu.edu.au/ ~vern/luat/english/Law-envir-protect.txt
5. Голландские «зеленые» обращаются в суд. Открытый экологический университет. Амстердам, 1994, М.: Росэкопресс, Экопресс - «ЗМ» 1995, 46 с.
6. Компьютерный курс "Атомная энергетика и ее безопасность" http://www.machaon.ru/atomsec/content.html
Источник: Высторобец. Е.А. Международное право и экологические права человека [Текст] / Евгений Анавтольевич Высторобец // Экология и права человека : сборник материалов международной конференции в г. Миасс Челябинской области 18-19 июня 2002 г. / Челябинский государственный университет ; Центр экологической политики России ; Отв. ред. А.В. Яблоков. – Челябинск, 2003. – 231 с. – С. 61-66.