В ноябре отмечался международный день без меха

Подробности

Категория: Мнения

Нельзя сказать, чтобы отмечался он с большой помпой или хотя бы массово - большинство граждан, скорее всего, вообще не знает о его существовании. Главным образом, это повод борцов за права животных устроить очередную "акцию прямого действия", коими изобилует история движения. Между тем, вопросы прав животных отнюдь не праздные - ими интересуются серьезные философы и правоведы. Собственно, даже сама постановка вопроса о правах братьев наших меньших позволяет сформулировать его более широко: неужели нам удалось решить все проблемы, связанные с правами человека, раз мы считаем необходимым заниматься правами зверей?

Не обижать маленьких

Сам тезис о наличии у животных прав обнаруживает явные признаки антропоцентризма, столь свойственные человеческой природе, а главное - системе познания.

Себя, любимого, человек помещал в центр мира издавна. Животным же долгое время отказывалось в наличии простых и фундаментальных навыков и способностей: предполагалось, что они не в состоянии чувствовать, мыслить, и уж тем более демонстрировать "человеческие" эмоции - страх, приязнь, печаль или радость. Поведение животных описывалось в терминах инстинктов - само слово, кстати, появилось еще в трудах ранних философов-стоиков.

Примерно в то же время отношение к животным проникло и в человеческую этику. О недопустимости мучений живых существ писали Плутарх, Диоген и Пифагор. При этом никто из древних о правах животных не задумывался: в их глазах животные были лишены индивидуальности, свойственной человеку, и истязать их без нужды запрещала моральная парадигма, суть которой оставалась неизменной - нельзя обижать слабого только потому, что ты сильнее. Никаких прав в современном понимании слова эта концепция не предусматривала.

Правда, и у людей в то время с правами не всегда складывалось удачно: у одних они были, у других не было, а смена власти, вражеское вторжение или голод могли все перевернуть с ног на голову.

Неотчуждаемое право

Стоики первыми заговорили о "естественных", неотчуждаемых правах, хотя к полноценному пониманию этой идеи человечество пришло много позже. Но и философская мысль Возрождения не обременяла себя размышлениями о естественных правах животных - предполагалось, что обижать младших братьев по разуму человеку постыдно, да и детям дурной пример. "Под влиянием привычки мучить и убивать животных душа детей будет постепенно грубеть также по отношению к людям", - писал в конце XVII века английский философ Джон Локк.

Со временем, однако, человек признал за животными способность чувствовать (в первую очередь, страдать), в европейских странах начали принимать законы о жестоком обращении с животными - SPCA. Первыми здесь оказались британцы, принявшие в 1822 году закон о правильном обращении с лошадьми, а еще через два года возникло и общество предотвращения жестокого обращения с животными, ставшего после получения грамоты от королевы Виктории Королевским обществом.

Примерно в это же время появились и первые экстремисты: молодые члены SPCA уничтожали охотничьи ружья. Чужие, разумеется.

Всерьез о правах животных стали дискутировать лишь в конце XIX века. Основатель "Гуманитарной лиги" Генри Солт предложил рассматривать животных в категориях человеческой морали и признать, что их жизнь равноценна человеческой. Примечательно, что примерно в то же время в естественных науках возобладало критическое отношение к антропоморфизму и, как следствие, отношение к животным как к физиологическим объектам.

Знаменитый физиолог Иван Павлов писал о попытках поставить его вивисекционную деятельность под контроль: "Нет, это - не высокое и благородное чувство жалости к страданиям всего живого и чувствующего; это - одно из плохо замаскированных проявлений вечной вражды и борьбы невежества против науки, тьмы против света!" Хотя и признавал при этом, что мучение животных не доставляет ему ни малейшей радости, и ему приходится переносить это ради стремления помочь людям.

Законодательство в защиту животных во многих странах продолжало расширяться, однако речь о правах в человеческом понимании по-прежнему не шла - только о благополучии, причем в том виде, в каком его понимает человек. Собственно, и сейчас о правах как таковых рассуждают или ученые-академики, или молодые люди в закрывающих лица повязках, громящие лаборатории и зоопарки.

"Прямое действие"

В 2004 году, выступая перед сенатским комитетом по юриспруденции, заместитель директора ФБР Джон Льюис отметил, что среди внутренних угроз безопасности Соединенным Штатам наибольшую опасность представляют не доморощенные ультраправые или ультралевые, а так называемые "террористы с особыми интересами" (то есть те, чья повестка дня включает небольшое число или всего один конкретный пункт).

В первую очередь Льюис вспомнил активистов "Фронта освобождения животных" и "Фронта освобождения Земли". В арсенале эко-террористов, объявляющих себя убежденными противниками насилия против и людей, и животных, появились даже взрывные устройства, хотя наиболее опасным методом "прямого действия" остается поджог, отметил он.

В качестве мишеней эко-террористы частенько выбирают исследовательские лаборатории, где животных используют в качестве подопытных. Первой на память приходит исследовательская компания Huntingdon Life Science в Великобритании, проводящая по заказу других организаций опыты над животными. Активисты, объединившиеся под флагом общественного движения Stop Huntingdon Animal Cruelty, с 1999 года регулярно протестовали у ворот компании, рассылали ее сотрудникам письма с угрозами, а время от времени переходили от слов к делу. Причем под удар попали не только сотрудники самой HLS, но и компаний, пользующихся ее услугами.

В какой-то момент терпение британской полиции закончилось, и после массового рейда в 2007 году более тридцати активистов оказались за решеткой, причем не только в Англии, но еще в Голландии и Бельгии. Тем не менее, HLS практически разорилась, британские банки не хотели даже открывать ей счет, ее акции рухнули. В итоге остатки HLS купила другая компания.

В результате расследований активистов против сотрудников HLS было заведено несколько уголовных дел по фактам жестокого обращения с животными. Хотя даже в этом случае компания вряд ли заслуживала такой травли.

В 2002 году одна из основателей крупнейшей организации по защите прав животных РЕТА Ингрид Ньюкирк заявила журналу US News & World Report: "Наши акции без применения насилия не так эффективны. Мы просим чего-то годами - и не получаем ничего. Кто-то начинает угрожать - и все начинает работать".

Система ценностей

Действия наиболее рьяных защитников животных в немалой степени бросают тень на все движение в глазах рядовых граждан, которым проблемы неотчуждаемых прав коров, свиней и насекомых представляются чем-то если и не надуманным, то уж точно не первостепенным. Мол, с правами человека в мире еще не все в порядке, чтобы еще о мышах лабораторных беспокоиться.

Этот подход недальновиден, считает глава российского Центра защиты прав животных "Вита" Ирина Новожилова. "Вся система ценностей общества начинает выстраиваться от его отношения к слабейшему звену. Наверно, никто не будет спорить, что это животные. Даже социально незащищенные граждане, инвалиды, пенсионеры все равно имеют какие-то права, - считает она. - Если мы не научились сопереживать и гуманно относиться к слабейшему звену, то вся система ценностей будет рушиться. Провозгласив человека венцом творения, и животных определив в виде сырья, мы тем самым утвердили право сильного, а оно не может действовать узконаправленно, оно будет проецироваться на все сферы жизни".

Этот тезис гораздо проще концепций, которые обсуждают сегодня философы и теоретики права. Одни, например, австралийский философ, профессор биоэтики в Принстоне Питер Сингер, считают, что об этичности поступка надо судить по его последствиям - если он приносит страдания, не надо его совершать. При этом Сингер не наделяет животных неотчуждаемыми правами.

Сторонники деонтологической этики полагают, что в той или иной форме естественные права есть у всех "субъектов жизни", и их надо признавать так же, как права человека, независимо от степени разумности (в людских категориях) той или иной зверушки.

Другие философы полагают, что главным в определении прав должны быть... правильно, обязательства. Не обладая моралью и не имея возможности заключать общественный договор, животные, таким образом, исключаются из правового поля. Следовательно, их можно убивать и употреблять в пищу, но, разумеется, не причиняя им страданий.

Вмешалась и наука. В 2012 году группа ученых подписала так называемую "Кембриджскую декларацию", в которой говорится: "Массив доказательств свидетельствует, что обладание нейронными субстратами, лежащими в основе сознания, не является уникальной особенностью людей. Другие животные, включая всех млекопитающих и птиц, а также многие другие, например осьминоги, тоже обладают нейронными субстратами".

Иначе говоря, современная нейробиология допускает наличие у животных сознания и эмоций, близких к человеческим.

Эволюция сознания

Как видим, недостатка во мнениях не наблюдается. Если вам охота заниматься онтологией - милости просим. Но можно поступить проще - постепенно отказываться от использования животных в разных сферах человеческой жизни.

"Когда у человека не было выбора, это была одна нравственная ситуация, - говорит Ирина Новожилова. - А сейчас изобилие выбора по всем фронтам. Все сферы использования человеком животных (животноводство, пушное звероводство, эксперименты, индустрия развлечений и животные-компаньоны) сейчас располагают альтернативой системной жестокости".

Вегетарианство более не является уделом избранных, напоминает она. Искусственный мех греет лучше, чем настоящий. В тестировании препаратов есть проблема непереносимости данных, в силу разности метаболизма человека и животных. (Новожилова напоминает, что пенициллин широко распространился как раз потому, что тестировать его на животных не было времени. Морские свинки, наиболее часто применявшиеся в то время в качестве лабораторных животных, не переносят пенициллин. Тестировали бы на них - и не видать нам антибиотиков.) А развлечься можно и без помощи зоопарков.

Этично ли носить меховые шубы?

Все это мы знали и раньше. Однако вегетарианство не шествует по планете победной поступью, люди продолжат покупать меховые шубы и водить детей в зоопарки. "Я считаю, что форсировать этический прогресс невозможно, - говорит Ирина Новожилова. - Это не будет революцией, это эволюционный процесс, где очень важно, чтобы уровень сознания людей до этого поднялся сам. Форсировать, навязывать в агрессивной форме свою точку зрения нельзя. Общество должно понимать, для чего нужны эти шаги этического прогресса".

"Фронт освобождения животных", возьмите на заметку.

http://www.bbc.com/russian/features-42117593