В Приангарье вынесен обвинительный приговор членам лесной ОПГ

Подробности

Категория: Практика

С начала 2014 года иркутскими правоохранителями расследовано и направлено в суды более 800 уголовных дел, связанных с преступлениями в лесной отрасли. По данным сотрудников ГУ МВД по Иркутской области, общее число выявленных нарушений уже превысило 2 тысячи случаев. И каждый новый день увеличивает эту цифру.

«Очередное уголовное дело...»

Для иркутских региональных СМИ сообщения об очередных задержаниях черных лесорубов на криминальных делянках, на местах совершения преступления, вроде уже как и не новость. Давно привычны они читателям-зрителям-слушателям, потому что несколько раз в месяц происходит одно и то же. И это при том, что ведомственные пресс-службы сообщают лишь об особых, «избранных» лесных преступлениях. Об особо крупных, к примеру. Или особо глупых. Или с какой-то иной изюминкой, выделяющей конкретный случай из бесконечной черно-серой цепочки лесных преступлений.

Но в последние полтора-два года зачастили сообщения иркутской таможни, силовых ведомств, а вместе с тем и информационных агентств о выявленных случаях контрабанды древесины, в том числе и заготовленной нелегально. Утверждать не стану, но полагаю, что таких сообщений стало больше не столько в связи с фактическим ростом количества таких преступлений, сколько потому, что силовики разных структур стали активнее их выявлять.

В августе прошлого года, к примеру, медийное пространство страны облетела новость об изобличении в Приангарье и задержании представителями центрального аппарата МВД России во взаимодействии с сотрудниками ГУ МВД по Иркутской области за контрабанду леса в Китай международной ОПГ, являющейся крупнейшим нелегальным экспортером лесоматериалов в Восточной Сибири.

«Предполагаемый ущерб от действий злоумышленников составил свыше двух миллиардов рублей, – сообщила тогда пресс-служба ГУ МВД по Иркутской области. – В махинациях задействованы учредители как минимум 14 обществ с ограниченной ответственностью, зарегистрированных на территории Иркутской области, которые использовали подложные документы для перемещения древесины через таможню».Главной особенностью этого дела, на мой взгляд, являются не шокирующие масштабы преступления, а тот факт, что его организаторами выступали учредители совершенно легального частного бизнеса, который в России нельзя «кошмарить».

В середине сентября 2014 года в новостных лентах Прибайкалья появилась информация сразу о двух уголовных делах, возбужденных иркутской таможней

«в отношении двух директоров обществ с ограниченной ответственностью по факту контрабанды лесоматериалов <...> в крупном размере». В первом случае, как указано в пресс-релизе иркутской таможни, «...в Афганистан были экспортированы грубо обработанные (распиленные вдоль, нестроганные, необтесанные, нешлифованные, нелущенные) лесоматериалы хвойных пород общим объемом 314,5 кубометров, общей фактурной стоимостью более 1 миллиона 394 тысяч рублей». Во втором случае «аналогичные грубо обработанные лесоматериалы были экспортированы <...> в Китай общим объемом 1535,7 кубометров, общей фактурной стоимостью порядка 5 миллионов 228 тысяч рублей».

«Иркутской таможней вновь выявлены факты контрабанды и уклонения от уплаты таможенных платежей при экспорте лесоматериалов», «Иркутские таможенники продолжают выявлять преступления, связанные с экспортом незаконно заготовленной древесины», «Очередное уголовное дело возбуждено иркутской таможней по факту контрабанды необработанных лесоматериалов» – это фрагменты из осенних пресс-релизов иркутской таможни. За период с января по октябрь 2014 года иркутскими таможенниками по фактам выявленных преступлений на канале экспорта леса

и лесоматериалов возбуждено 12 уголовных дел, а также 358 дел об административных правонарушениях (АП). «Сумма штрафных санкций по рассмотренным делам об АП указанной категории составила 66,5 миллиона рублей», – сообщает главный государственный инспектор иркутской таможни по связям с общественностью Татьяна Красавина.

Разнородные лесные преступления тесно переплетены и связаны друг с другом в единую цепочку. Они организованны и в целом представляют собой криминальный лесной бизнес, который во многих точках соприкасается, а порой и сливается с легальным лесным бизнесом страны. Безработные деревенские мужики, которых в Иркутской области ежегодно тысячами ловят на криминальных лесных делянках и скоро снова отпускают в лес с условными сроками, сами не в состоянии продать лес ни в Китай, ни в Афганистан, ни в Европу. Они превращают зеленый лес в черную и серую древесину по заказу, являясь для заказчиков не более чем расходным материалом, как ГСМ и те же бензопилы.

Организацией криминальных рубок и уж тем более легализацией незаконно заготовленной древесины и ее экспортом занимаются, конечно же, не маргинальные личности, какими представляются в общественном сознании черные лесорубы, а вполне даже лощеные, вхожие в высокие кабинеты власти организаторы легального лесного бизнеса, включая участников внешнеэкономической деятельности. Организаторы в лес с бензопилами не ходят, поэтому до сих пор оставались в тени в удобных креслах. А скамья подсудимых – для небритых граждан, задержанных полицией у поваленного дерева. Она служила декорацией для создания видимости не то чтобы активной и непримиримой, но хотя бы некоторых попыток борьбы государства с расхищением государственного имущества, каковым является российский лес.

«...путем полного отделения их от корня и прекращения их роста»

Назвать это тенденцией пока не осмелюсь, но похоже, что отношение государства к лесу начинает меняться. Возможно, кто-то в верхних эшелонах власти, как Илья Муромец после многолетнего лежания на теплой печи, вдруг начал ощущать прибывающую собственную силу и чуть-чуть приоткрыл глаза. Он еще не рассмотрел в деталях, но кое-что заметил и стал силовиков и чиновников всех видов в бока толкать. Мол, распахните глаза, взгляните, кто на самом деле в мире хозяйничает.

Не так давно иркутским силовикам из нескольких ведомств, эффективно сложивших усилия, наконец-то удалось пересадить членов организованной преступной группы (ОПГ) из мягких кресел на жесткую скамью подсудимых.

Первый обвинительный приговор по лесной ОПГ, изобличенной в прошлом году, состоялся. «Во исполнение своего преступного умысла, направленного на совершение в течение длительного периода времени незаконных рубок лесных насаждений, – читаю я копию обвинительного заключения, – а именно деревьев различных пород в особо крупном размере, гр-н С., обладая организаторскими способностями и лидерскими качествами <...> умышленно, из корыстных побуждений, с целью создания организованной группы, специализирующейся на преступлениях в сфере лесопользования, в результате незаконных рубок деревьев путем полного отделения их от корня и прекращения их роста, в особо крупном размере, желая извлечь в результате этого незаконный материальный доход, предложил жителям п. г. т. Чунский Чунского района Иркутской области Б. и Ш. совершить с ним и под его руководством незаконные рубки лесных насаждений, сообщив им о своих преступных намерениях, а также о том, что рубки будут производиться без соответствующих разрешительных документов...» Юридический язык – хоть и русский, но без должных навыков воспринимается трудно. Пока до конца предложения доберешься, забудешь, о чем в его начале говорилось. Людям, не отягощенным специальными юридическими знаниями, понятно, к примеру, что такое рубка деревьев. А судье необходимо растолковать, что рубка деревьев производится «путем отделения их от корня и прекращения их роста». Если этого не растолкуют суду следователи, то растолкуют адвокаты. Причем на свой лад, да так, что обвиняемому вместо наказания придется еще и премию выписывать.

«Таким образом, С. организовал устойчивую преступную группу лиц, заранее объединившихся для совершения нескольких преступлений. Используя свои волевые качества и организаторские способности, профессиональный опыт и навыки в сфере лесозаготовительной деятельности, наличие в собственности большегрузной техники, производственной базы, связей по реализации лесоматериалов, С. распределил обязанности каждого из них следующим образом: <...> возложил на

Б. и Ш. обязанности бригадиров, согласно которым они должны были контролировать работу вверенных им бригад, в состав которых входили вальщики, стропальщики, чокеровщики и водители...»

Профессиональные знания и опыт, техника вплоть до фронтальных погрузчиков и даже собственная производственная база по превращению круглого леса в пиломатериалы у гражданина С. оказались не случайно. До ареста он считался добропорядочным представителем легального и официального частного лесного бизнеса. А нанятые в качестве расходного материала вальщики-чокеровщики (всего их было 14 человек), по официальному мнению следствия и суда, даже не знали, что работают вовсе не на благо России-матушки, а на корыстные интересы ОПГ.

Прокуратура Чунского района, на территории которого совершались преступления, подсчитав ущерб, заявила гражданский иск на 13 829 003 рубля, который, как следует из обвинительного заключения, был погашен С. «на сумму 12 200 000 рублей и на сумму 1 300 000 рублей». Это еще не 100 %, но непривычно много.

Здесь своя арифметика

Сквозь словесные дебри юридического языка кое-как добрался до приговора. Преступлений, доказанных в отношении гражданина С., лидера ОПГ, оказалось пять. Все по части 3 статьи 260 УК РФ.

Не утерпел. Взяв бумажку, плюсую столбиком объявленные судом сроки лишения свободы. По первому преступлению – 3 года. По второму – еще 3 года 4 месяца, и еще 3 с половиной года, и еще 3 года и 3 месяца, и, наконец, последний эпизод – 3 года 2 месяца. Прибавляю... пять пишем, один в уме... итого – 16 лет и 5 месяцев! Получай, фашист, гранату!

Не успев по-настоящему осознать прочитанное и подсчитанное, поймал взглядом следующие строчки приговора: «...по совокупности преступлений назначить окончательное наказание С. путем частичного сложения наказаний в виде, – глазам не верю, – 5 лет лишения свободы без лишения права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью...»

Приговор в отношении остальных членов ОПГ читаю уже без особого энтузиазма. «Гражданина Б. признать виновным...» Два эпизода. По школьной арифметике получилось 6 лет лишения свободы. По судебной – 4. «Гражданина Ш. признать виновным...» Три эпизода. По арифметическому сложению – 9 лет, по судебному – 4 года 5 месяцев. А по поводу возможности лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью – всем оставили свободу выбора.

Шальная мысль о начале реальной борьбы государства с криминальным лесным бизнесом стала стремительно испаряться, как нечаянно пролитый эфир. Тем более что в документах не нашел я ни одного слова ни про «крыши», из-под которых иркутским сыщикам удалось достать организаторов ОПГ, ни про скупщиков леса, украденного у местного населения и государства. А следующий абзац строгого документа, который «именем Российской Федерации», и вовсе привел в уныние.«На основании ст. 73 УК РФ назначенное С., Б., Ш. наказание в виде лишения свободы считать условным. <...> Меру пресечения С. в виде заключения под стражу отменить, освободить из-под стражи в зале суда...»

Может быть, просыпающийся Илья Муромец мне только почудился, а на деле никто открывать глаза не собирается? «И все-таки это очевидная победа!» – уверяет меня знакомый силовик, имеющий к завершенному делу косвенное отношение, но знакомый с некоторыми его деталями, о которых пока лучше не говорить. Негромкий суд в приангарской глубинке, по его мнению, может стать началом борьбы государства с криминальным лесным бизнесом в целом, а не с тысячами черных лесорубов по отдельности.

Георгий КУЗНЕЦОВ, г. Иркутск
(Российские лесные вести, 20.11.2014)