Человек — только одна из причин глобального потепления

Подробности

Категория: Мнения

В 2012 году на острове Малый Ляховский в Якутии была найдена туша самки мамонта, отлично сохранившаяся в условиях вечной мерзлоты. Эта находка открывала богатые перспективы для научного сообщества, в том числе давала возможность эксперимента по клонированию древнего животного. Заведующий Лабораторией-музеем мамонта имени П.А. Лазарева Северо-Восточного федерального университета Семен Григорьев принимал участие в тех раскопках и рассказал «Ленте.ру» об изучении останков ископаемого гиганта, о глобальном потеплении и экологии края.

«Лента.ру»: Как продвигаются исследования мамонта с острова Малый Ляховский?

Григорьев: Сейчас активно ведутся исследования по 15 направлениям. Это не только морфология и анатомия, но и такие современные области науки, как генетика и клеточные исследования, в которые входят попытки клонирования, осуществляемые совместно с южнокорейским фондом биотехнологии Sooam «Возрождение мамонта». Наши коллеги из Санкт-Петербурга и Франции осуществляют изыскания в сфере микробиологии, ведут биофизические исследования жидкостей и так далее, по множеству разных направлений. Исследования проходят с разной долей активности, многое зависит от финансирования, потому что современные исследования достаточно дороги, не всегда есть средства на покупку дорогостоящих реактивов. Тем не менее ни одно направление не закрыто.

- Есть ли какие-нибудь результаты?

- Да, буквально месяц назад мы опубликовали обзорную статью по основным результатам, полученным два года назад, когда я читал доклад на конференции в Греции об обнаружении этого мамонта. Мы реконструировали жизнь животного, его возраст, что оно собой представляло, какими болезнями болело, сколько раз эта мамонтиха рожала... Микробиологи культивировали несколько видов жизнеспособных бактерий, найденных в ее туше, и один из видов хотят зарегистрировать как новый.

- В чем трудность обнаружения клетки с сохранившейся ДНК мамонта, необходимой для клонирования животного?

- Все-таки туше почти 30 тысяч лет. Несмотря на уникальные условия хранения — все это время она находилась в чистом льде и, как мы считаем, ни разу не размораживаясь, — это солидный возраст. Лед не консервирует все биологические структуры тела, как, например, жидкий азот, так что определенные процессы в нем все равно происходят, клеточные структуры разрушаются.

Мне кажется, главное тут заключается в том, что с момента раскопок до того, как мы начали выделять клетки, прошло два года. После того как мамонта извлекли из вечной мерзлоты, его привезли в село Казачье и положили в ледник (погреб со льдом или снегом — прим. «Ленты.ру»). Мы туда выезжали с нашими коллегами на первое полевое исследование, но только зимой туша была доставлена наземным транспортом в Якутск, где ее изучение продолжилось.

Больше всего времени было потеряно при оформлении всех необходимых документов на вывоз тела мамонта в Корею — на это ушло полтора года. Хотя туша находилась в холодильнике, это совсем не те условия, в которых она сохранялась в вечной мерзлоте. Прежде всего, это воздействие кислорода: активизируются бактерии, происходит обезвоживание — мумификация. Туша, которая изначально была очень мягкой, быстро стала разлагаться и через некоторое время держалась уже на честном слове.

Я думаю, основную роль тут сыграло время. Мамонта пришлось везти в Корею, а если бы у нас была своя лаборатория, мы бы начали искать живые клетки значительно раньше и шансов найти их было бы гораздо больше.

- В одном интервью вы говорили, что кровь в туше мамонта оставалась жидкой даже при минусовой температуре. Удалось ли выяснить причины этого явления?

- К сожалению, нет. Эта сторона исследования — изучение криопроцессов — у нас пока затормозилась, поскольку существуют проблемы с вывозом мамонта в Данию, где работает известный профессор, специалист по изучению крови. Десятки всяких разрешений нужно.

- Как сейчас меняется северная фауна в связи с глобальным потеплением и как оно, на ваш взгляд, повлияет на северные экосистемы?

- Специалисты говорят о потеплении климата всего на пару градусов, но зимы у нас стали действительно мягче, хотя лето каким было, таким и осталось. Может, даже прохладнее стало. За короткое время многие виды птиц, млекопитающих и других классов животных стали расширять северные границы своего ареала. Десять лет назад мы подумать не могли, что у нас появятся скворцы, считали их чисто южными птицами. А сейчас их довольно много в Якутске. Крупные млекопитающие тоже идут на север. Все это, конечно, связано с потеплением.

- Как вы относитесь к тому мнению, что глобальное изменение климата — последствия выхода Земли из малого ледникового периода, что это естественный процесс?

- Я скорее соглашусь со сторонниками климатической причины потепления, чем со сторонниками антропогенного фактора. Существует известный факт: на Земле, помимо крупных колебаний температуры, действительно часто случаются малые ледниковые периоды. В средние века в Европе замерзали заливы, и на льду каналов в Голландии, например, катались на коньках. А в раннем средневековье, скажем, Гренландия была зеленой. Это же все природные события: и течение Гольфстрим сейчас изменяется, и магнитная ось Земли меняется, что не может не влиять на климат. Тут масса причин, и человек — только одна из них.

- В Якутии существует проект по восстановлению плейстоценовых экосистем под названием «Плейстоценовый парк». Вы верите, что возрождение плейстоценовой фауны на Севере сможет остановить глобальное потепление?

- Идея эта, конечно, очень красивая, но, на мой взгляд, в глобальном смысле она совершенно нереализуема. Можно огородить несколько десятков километров территории, запустить туда лошадей, бизонов, овцебыков, но в большем масштабе она абсолютно нереальна. Я не верю, что восстановление сохранившейся мамонтовой фауны на этой территории могло бы повлиять на среднюю температуру планеты даже на тысячную долю градуса.

- Над чем вы сейчас работаете в рамках своей профессиональной деятельности помимо исследования мамонта?

- У нас несколько проектов. Например, исследование древних бизонов Якутии и тех бизонов, которые были привезены в нашу республику из Канады. Есть проект по изучению древних собак: корейские аборигенные породы очень похожи на лаек, и есть теория, что сибирские лайки внесли свой вклад в генофонд корейских собак. Может быть, у них был общий предок в Китае, а может быть — наоборот, наши и корейские уходят корнями на Дальний Восток. Все это недостаточно хорошо изучено, потому мы реализуем проект по генетическому анализу сибирских лаек и корейских пород, изучению палеонтологического и археологического материала.

Беседовал Михаил Карпов

https://lenta.ru/articles/2017/06/14/mamont/